Стояла гробовая тишина и, казалось, речь Михея оборвалась так же резко, как и началась минутой назад. Люди были в смятении. Немного приободрённые, они хотели было закричать «Ура-а!», но горло им крепко стиснул невольный страх.
— Что скажете, друзья? — голос Тараса Петровича разрезал напряжённый воздух. Никто не ответил. — Послушайте, вот мне уже седьмой десяток. Мне поздно начинать новую жизнь, а старая мне опостылела. Я останусь тут, и не на неделю, а навсегда. Мне ни капли не страшно. А вы моложе, сильнее и крепче меня, и продержаться вам нужно всего неделю, так не робейте же! Чёрт возьми!
Послышались робкие диалоги, народ принялся осторожно обсуждать своё будущее. Через несколько минут безмолвная группа людей, скованная ужасом, превратилась в шумный базар. Михей и Тарас Петрович молча ушли. Стало ясно, что прямо сейчас ничего определённого они не услышат. Их товарищам нужно было время, обдумать безысходность сложившейся ситуации.
Взяв джип, провизию на несколько дней и Фёдора, товарищи отправились прямиком к утёсу.
— Чего ты угрюмый такой? — спросил Тарас Петрович у Фёдора.
— А сам-то как думаешь?
— Не бойся. Они ещё никому ничего плохого не сделали. Только и пугают.
— Да? Ты это охранникам расскажи, которых корнями стянуло до треска под рёбрами.
— Ну ведь никто не пострадал! — парировал упрямый старик.
— А тебе без этого не боязно, да? Нужно, чтоб кого-нибудь прибили?
— Всё, хватит! — оборвал их Михей. — Мы почти приехали, будьте внимательнее.
Вскоре показался утёс, — высокий, невероятно правильной формы, выделяющийся на фоне природных красот. Сверху наверняка открывается отличный вид, и, быть может, там станет ясно, куда ехать, чтобы провести эту неделю максимально продуктивно.
Проехав вдоль утёса несколько миль, Фёдор дал команду остановиться. Они выпрыгнули из машины и, задрав головы, изучали «высоту», которую им придётся сегодня взять.
— Думаю, здесь я смогу взобраться наверх. Подъем максимально пологий, много выступов, где можно перевести дух, — сказал Фёдор, задумчивый и испуганный.
— Тогда вперёд! — призвал Тарас Петрович и поймал на себе удивлённые и укоризненные взгляды спутников.
Фёдор накинул на себя огромный моток изготовленной на днях верёвочной лестницы и начал взбираться на утёс.
— И как он с этим туда залезет? — сочувствующе произнёс Михей.
— Он справится, — уверенно ответил старик.
Фёдору с трудом давался каждый метр, но он был силён и вынослив. Через некоторое время он развернул и сбросил лестницу, будучи не в силах больше её тащить. Так дело пошло быстрее. Сделав два-три рывка вверх, он подтягивал край лестницы и зацеплял её за какой-нибудь выступ или корягу. Если лестница цеплялась и не поднималась вверх, Михей подбрасывал её снизу, а Фёдор тащил. Дело ладилось, пока до вершины не остались считанные метры.
Атлет, который, как казалось, вообще не ведал усталости, внезапно остановился. На вопросы товарищей снизу он не отвечал. Только стоял и смотрел на вершину, которая была от него в нескольких метрах.
— Что-то не так! — озадачено произнёс Михей.
— Он справится, — продолжал твердить Тарас Петрович.
Фёдор прислонился спиной к холодному камню, закрыл глаза и начал интенсивно и глубоко дышать. Снизу казалось, что он то ли набирается смелости для прыжка, то ли хочет громко закричать. Ни то, ни другое не внушало надежды на благополучный исход. Внезапно Фёдор резко развернулся и мощным рывком схватился за край утёса. Михей и Петрович округлили глаза. Это был нечеловеческий прыжок. Будто кто-то подхватил его и подбросил с огромной силой. Но то, что он взбирался в одиночку, было совершенно очевидно.
— Ну и где он, зараза! — взволнованно воскликнул Петрович. Он, в отличие от Михея, был уверен в Фёдоре, но его тревожила мысль, что он не первый увидит нечто новое, захватывающее.
Лестница ещё несколько метров протащилась наверх, а затем появилась голова Фёдора:
— Готово, залезайте, только будьте осторожны. И приготовьтесь, увиденное может вас шокировать.
— Отличное напутствие, теперь мои руки будут дрожать не так сильно! — иронично ответил капитан в тот момент, когда Тарас Петрович уже молча начал взбираться по веревочной лестнице.
Только добравшись до вершины, старик бросил взгляд вниз не для того, чтобы дать отмашку товарищу, а для оценки собственной храбрости. Путь, который мы уже преодолели, кажется легким, а тот, что предстоит — невероятно трудным. В действительности же эти пути одинаковы.
— Всё в порядке, дружище, поднимайся! — крикнул он капитану. Михей ничего не ответил.
Тарас Петрович, решив, что Михей начал свое восхождение, решил осмотреться. Фёдор их предупреждал не зря. Не вид раскинувшейся долины, не масштабы гигантских лесов, не море притянули их взгляд. Прямо в центре плато зияла огромная чёрная бездна. Фёдор и Тарас Петрович стояли в смятении. Гигантский кратер выглядел как иллюзия. Абсолютно чёрный, в нем невозможно было ничего разглядеть. Словно кто-то хотел что-то спрятать и накрыл свою тайну тёмным покрывалом.
Фёдор переводил взгляд с бездны на Петровича, с Петровича — на бездну. Сам он уже давно определился — бежать пока не поздно, но авторитет безумного старика пока брал верх над страхом. Тарас Петрович неуверенно взял маленький камушек и осторожно приблизился к краю.
— Может, ну его, Петрович?
— Федя, ты своё дело сделал, можешь идти, дальше я сам.
Камушек нырнул в темноту и будто растворился — не видно, не слышно. Тогда старик взял камень побольше и швырнул его в пустоту. Ничего. Вскоре в ход пошла подожжённая хворостинка, которая, едва выскользнув из его рук, мгновенно превратилась в тусклую желтоватую точку и через секунду исчезла.
— Глубокая… А стены и дно до того чёрные, что ничего не видно. Интересно, из чего её сделали? — пребывая в глубоком раздумье, пробормотал дед.
— То есть как это — «сделали»? — удивлённо спросил Фёдор.
— Ты же не считаешь, что оно само по себе так получилось?
— Почему нет? У нас тоже полно загадок на Земле, как построили то, да это…
Атлет оборвал себя на полуслове, осознав, что его аргумент — скорее в пользу старика, чем против, а ещё вспомнив, что к утёсу они приехали втроём, а капитан так к ним и не поднялся.
Рванув к обрыву, Фёдор что есть мочи крикнул:
— Михей, где ты?
Тарас Петрович, забыв про исследование «чёрной дыры», присоединился к поискам товарища. Они ходили вдоль обрыва и звали капитана, но в ответ лишь послышалось биение лестницы о скалы.
— Неужели ушёл? — протянул Тарас Петрович.
— Я спускаюсь, — заявил Фёдор и рванул к лестнице.
— Стой, он сделал выбор. Едва ли ты его найдёшь. Хочешь возвращаться один на своих двоих — иди. Если он уехал, то на джипе, что, пойдёшь пешком?
Смятение тут же перевесило храбрость в голове бегуна. Он ещё несколько мгновений вглядывался вниз, в надежде увидеть Михея, но тщетно. Тяжело вздохнув, он обернулся и спросил:
— Что ты намерен делать? Имей в виду, если ты намерен лезть в эту дыру, то без меня, я лучше пешком назад пойду! — храбро заявил Фёдор, невольно бледнея. Он понимал, что обойтись без «приключений» вариантов не было. Либо одному более двадцати миль ночью по таинственному лесу, либо спускаться туда, где наверняка поджидает смерть. «Надо было остаться в лагере», — с досадой подумал он. Но, как и тогда, в этот раз любопытство опять взяло верх.
Они пошли вдоль края «чёрной дыры» и стали замечать, что не так уж идеально её замаскировали: кое-где свет всё-таки отражался и выдавал стены из очень гладкого тёмного камня. Похож он был на мрамор. Только гораздо темнее, без каких-либо вкраплений. Края гигантского кратера были обрамлены чем-то твёрдым, напоминающем камень, достаточно высоко. Так, чтобы в темноте, если идёшь медленно, можно было вполне устоять и не рухнуть вниз.
